3-4 декабря 2018 года в Санкт-Петербурге прошел семинар «Доступ к правосудию для жертв домашнего насилия в России и Великобритании»
Тема многие годы остается актуальной для обеих стран, а в России в последние несколько лет она оказалась в центре общественного внимания в связи с двумя противоположными законотворческими тенденциями: С одной стороны, в обществе растет движение за принятие специального закона, направленного на противодействие домашнему насилию. С другой стороны, принят и действует закон о частичной декриминализации домашнего насилия (об административной ответственности за впервые совершенные побои).
Однако проблема домашнего насилия лишь в малой степени решается принятием законов. Те, кто начинает борьбу с домашним насилием, сталкиваются отнюдь не только с отдельными примерами недопустимого девиантного поведения, а с мощной многовековой культурой: культурой насилия, культурой гендерного неравенства, культурой подавления человеческого достоинства. Опыт реагирования британского общества и правовой системы на случаи домашнего насилия важен для российских юристов и правозащитников не только в контексте материального и процессуального права, но и в широком плане преодоления стереотипов, модернизации общества, развития гуманистической культуры. Парадоксально, но именно в области гендерного равенства и применения физической силы в семье, да и в системе образования, Великобритания еще недавно заметно отставала от прочих цивилизованных стран. Самая развитая система верховенства права, казалось, останавливалась перед закрытыми дверями частных домов и учебных заведений. Но во второй половине ХХ века ситуация поменялась. И на примере Великобритании мы видим, как много можно изменить в ситуации с правами человека в конкретной сфере в течение жизни одного-двух поколений.
Адвокаты и юристы из Санкт-Петербурга, Калининграда, Пскова, Череповца, Москвы, Нижнего Новгорода собрались в Центре правовых программ, чтобы обменяться опытом друг с другом и с британскими коллегами, узнать о защите жертв домашнего насилия в Англии и Уэльсе с помощью уголовно-правовых и гражданско-правовых процедур, о специфике работы адвоката с потерпевшими, о возможностях использования норм международного права в российских судах о домашнем насилии.
Семинар открыл Роберт Браун, выдающийся британский адвокат, председатель правления Citizens’ Watch International. С первых минут участники погрузились в очень дружескую неформальную атмосферу. Возможно, именно такой стиль общения – не академический, не менторский – позволил очень искренне и заинтересовано обсуждать тяжелейшие темы и примеры.
В первой части семинара российские адвокаты – Мари Давтян (Центр защиты пострадавших от домашнего насилия) и Валентина Фролова («Макаров, Карачева и партнеры») – погрузили участников в культурный контекст, предложив поработать с основными стереотипами, которые способствуют оправданию насилия в отношении женщин и приучают и самих жертв, и общество к терпимости в отношении насилия. Участники в парах сформулировали аргументы в защиту и в опровержение типичных стереотипных высказываний на тему гендерных отношений, домашнего насилия. Для правозащитно-ориентированных адвокатов было непросто встать на другую сторону, но без понимания этих стереотипов и их культурных оснований сложно не только бороться с ними, но и помогать жертвам, которые и сами могут разделять эти стереотипы. В российской ситуации это может привести, в том числе, к отказу жертвы от доступа к правосудию с использованием механизма частного и частно-публичного обвинения.
Мари Давтян и Валентина Фролова
Участники обсудили множество типичных высказываний о домашнем насилии:
«Домашнее насилие возможно только в семьях низкого социального статуса. Бьет, значит любит. Бей бабу молотом, будет баба золото. Жертвам насилия нравится, когда бьют, иначе они бы ушли. Не надо ломать семью, детям нужен отец, даже если он обидчик. Домашнее насилие – это семейное дело, в которое не нужно вмешиваться. Женщины сами провоцируют насилие. Женщина провоцирует своей привлекательной одеждой. Алкоголь, наркотики – причина домашнего насилия. Семейное насилие было всегда. Бороться с ним бесполезно»
В практике адвокатов есть много примеров, когда подобные стереотипы служат не только катализатором насилия и самооправданием насильника, но и становятся основанием бездействия сотрудников правоохранительных органов. Более того, в некоторых случаях эти сотрудники умело и настойчиво используют такие стереотипы, чтобы убедить жертву не обращаться с заявлением о насилии. Как отметили эксперты, даже при отходе от концепции частно-публичного обвинения практика отговаривания от подачи заявления сохраняется. Перемены требуют усилий. Так и происходит в Англии и Уэльсе, где ситуация улучшается последние 20 лет.
Как отметили участники, насилие воспроизводится в семьях, но постепенно тренд меняется, комментариев типа «если бы меня не били, я бы не вырос таким хорошим» становится меньше. И голос жертвы становится слышен. Но некоторые стереотипы, особенно о провоцирующем поведении жертвы, оказываются очень устойчивыми и пока не преодолимыми в массовом сознании.
Валентина Фролова
Затем участники обсудили определение и признаки домашнего насилия, цикл насилия, психологические аспекты домашнего насилия. Статистика демонстрирует страшный масштаб проблемы насилия над женщинами в мире. При этом именно домашнее насилие доминирует, даже с оговоркой на огромное латентное насилие, недоступное для официальной статистики.
Отдельно была обсуждена возможность использования примирительных процедур в делах о домашнем насилии. Популярность альтернативных способов разрешения споров может приводить к принудительному участие в медиации, переговорах, но это может лишь повторно травмировать жертву. Техники работы с конфликтами лишь частично применимы к ситуациям домашнего насилия, в центре которых – проявление власти и контроля. Насильник и жертва – не равноправные стороны конфликта, потенциально готовые к согласованию интересов. Можно применять примирительные процедуры для заключения соглашений о разделе имущества, алиментных обязательствах и тому подобных последствиях домашнего насилия, но ответственность за само насильственное действие вряд ли может быть предметом примирения.
Изучение цикла насилия крайне важно для юриста, работающего с жертвой, чтобы прогнозировать развитие ситуации и требовать принятия адекватных мер защиты.
Участники обсудили возможность применения современных международных стандартов защиты прав человека в сфере домашнего насилия. К сожалению, Россия не является членом Стамбульской конвенции Совета Европы 2011 года, однако это не препятствует использованию положений Стамбульской конвенции в национальных судах. Европейский суд по правам человека в своих решениях ссылается на Стамбульскую конвенцию, включая перечень мер защиты, определение понятий. Адвокаты могут использовать этот документ как «мягкое право», как источник для интерпретации положений национального законодательства. То же относится к рекомендациям для России, сформулированным Комитетом ООН по ликвидации всех форм дискриминации в отношении женщин в 2015 году. Уникальное дело «О.Г. против России», рассмотренное Комитетом в 2017 г. – это пример стратегического дела, которое позволило сформулировать важнейшие правовые позиции (признание домашнего насилия и в случаях, когда жертва и насильник уже не проживают вместе, но насилие все же проистекает из семейных отношений; критика частного обвинения, при котором бремя доказывания, возложенное на жертву, препятствует доступу к правосудию; критика декриминализации побоев).
Обращение в ЕСПЧ и использование практики ЕСПЧ также может помочь прогрессу в противодействии домашнему насилию.
Детально разобрав виды и проявления физического, психического и сексуального насилия, участники определили, какие действия являются наказуемыми, какая процедура может быть использована, какие проблемы возникают в практике привлечения насильника к ответственности. Российская практика очень разнообразна и отличается даже от региона к региону. Неясность некоторых формулировок закона, отсутствие четких позиций Верховного Суда часто затрудняют применение даже имеющихся механизмов ответственности. Но это не повод отказываться от преследования насильника. Нужно самим формировать практику. Как заметила Мари Давтян: «Каждый юрист в своей жизни должен создать хотя бы один прецедент!».
Российские юристы вынуждены создавать новую практику привлечения к административной ответственности, продолжать бороться с отказами в возбуждении административных и уголовных дел, добиваться применения мер защиты потерпевших, в том числе детей, ставших очевидцами насилия. В этой борьбе представители потерпевших часто оказываются в ситуации противостояния не только с насильником, но и с судебной и правоохранительной системой. В этом, наверное, самое большое системное отличие от ситуации с противодействием домашнему насилию в Великобритании.
Судья Тэн Икрам
Судья Тэн Икрам подробно описал работу пилотного судебного проекта по делам о домашнем насилии, главная идея которого – сделать процесс наименее травматичным, наиболее комфортным для жертв насилия. Помимо хорошо известных видов преступления (угрожающее поведение, сообщения; имущественные преступления; насильственные преступления с причинением / без причинения вреда здоровью; сексуальные преступления; преследование, домогательства), этот суд рассматривает и такой новый вид преступлений как «принуждающее и контролирующее поведение». В 2017 г. этот суд рассмотрел 1617 дел о домашнем насилии. 33% обвиняемых сразу признали вину. Всего 73 % обвиняемых получили обвинительный приговор.
Британские коллеги не скрывают масштаб проблемы. По их оценкам, жертвами домашнего насилия становятся 26% женщин (4.3 млн) и 15% мужчин (2.4 млн). Уровень латентного насилия достигает 79% – жертвы терпят насилие. Обычно женщины терпят подобное отношение 3 года и только потом обращаются за защитой. В такой ситуации пассивный подход общества и правоохранительной системы (ждать, когда жертва заявит о преступлении) недопустим. Необходимо немедленное реагирование, а для этого необходимо обучение полицейских, прокуроров, судей, введение специализированных судов и применение особых подходов, технологий, процедур. Особенность английской правовой системы в том, что она позволяет гибко реагировать на специфику отдельных видов преступлений. В этой системе можно экспериментировать – создавать отдельные суды со своей особой процедурой, менять правила работы с доказательствами. Как сказал судья Икрам,
«Общество заинтересовано, чтобы все дела о домашнем насилии попадали в суд»
Поэтому важность дела для принятия решения о расследовании оценивается прокурором по специальным правилам, отличающимся от правил для других видов преступлений. Например, прокурор будет исходить из презумпции неоднократности насилия. При первом же допросе жертвы будет сделана видеозапись, и именно она будет важнейшим доказательством в суде, чтобы не травмировать жертву повторными допросами.
По общим правилам английского процесса жертва не имеет особого статуса потерпевшего. Она – свидетель обвинения (исключительно публичного обвинения). Состязательный процесс требует соблюдения стандартов доказывания, в т.ч. возможность рассмотреть все доказательства. Но в этих делах суд приглашает отдельного адвоката для допроса жертвы, чтобы другая сторона не заставила ее снова переживать. Важная задача суда – предотвратить появление чувства вины у жертвы. Статус свидетеля, которого вызывает суд, помогает этому. Но желательно и вовсе не вызывать жертву в суд. А если вызывать, то стараться обеспечить лучшее качество показаний от уязвимых свидетелей (показания за ширмой, видеосвязь, показания в закрытом режиме).
Нельзя подвергать жертву изнасилования перекрестному допросу, нельзя спрашивать о предыдущих партнерах и т.п. Судья может допустить исключение, но, как правило, нет необходимости это исследовать.
Свидетельские показания жертвы, испытывающей страх, – это исключение, а не правило. С другой стороны, статус свидетеля ставит вопрос о свидетельском иммунитете. Из общего правила «жену нельзя заставить давать показания против мужа в силу святости брака» в делах о домашнем насилии сделано исключение. Можно вызвать жену и заставить давать показания, и даже наказать за отказ от дачи показаний.
В этом суде максимальный срок между возбуждением дела и слушанием – шесть недель. У судьи есть широкие полномочия определения судебных запретов. И они могут применяться независимо от виновности лица. Их главная роль – предупреждение насилия. В экстренных ситуациях чрезвычайное уведомление об ограничении прав (запрещение контактов, удаление подозреваемого в насилии из семьи и т.п.) выдает полиция.
Судья Икрам ответил на множество вопросов российских адвокатов. Работу в двух системах сложно сравнивать. Много процедурных отличий. Но важна сама ценностная установка судей. И степень доверия к судебной системе.
По мнению судьи Икрама ложные обвинения в домашнем насилии крайне редки. Судья вполне способен самостоятельно оценить достоверность показаний. Для исследования видео- и аудиозаписей крайне редко привлекают экспертов. В этом нет необходимости, судья способен сам сделать выводы из увиденного и услышанного.
Главная задача судьи – обезопасить жертву. При этом интересно, что судья получает информацию о предыдущих судимостях обвиняемого только после решения о виновности.
По простым делам решение оглашается в суде и сохраняется в аудиозаписи. По сложным делам судья пишет мотивированный приговор.
Конечно, российских адвокатов интересовала степень независимости судьи. Что произойдет в случае отмены приговора, как это может влиять на карьеру судьи. Судья Икрам ответил:
«Я до сих пор боюсь папу и маму. Вот не позвонил папе вовремя о прилете в Россию, и он меня отругал. Нет, я не боюсь никаких вышестоящих судей. И последствий отмены решения для карьеры судьи нет никаких. Чтобы были проблемы в карьере, надо уж совсем плохо выполнять свою работу».
На следующий день после знакомства с работой суда по делам о домашнем насилии участники семинара смогли выступить в своем профессиональном качестве как представители потерпевшего. Они приняли участие в ролевых играх, которые моделировали встречу адвоката и жертвы домашнего насилия. Сюжеты были основаны на реальных делах из практики английского суда. Для участников были очень полезны комментарии британских и российских экспертов по итогам ролевой игры.
Во время этих ролевых игр проявилось несколько важных аспектов профессиональной подготовки российских адвокатов. Большинство из них прекрасно владеет навыками работы с доказательствами, техникой формулирования вопросов, конструирования позиции по делу. В то же время, некоторые коллеги испытывали определенные затруднения в установлении и поддержании доверительных отношений, психологического контакта с жертвой насилия, иногда оказываясь на грани перехода в позицию «изобличающего следователя». Этот опыт был очень важен и для развития личных профессиональных качеств, и для общего понимания потребностей в специальной подготовке адвокатов, работающих с жертвами домашнего насилия, и необходимости сотрудничества со специалистами – психологами, социальными работниками, медиками.
Роберт Хаш
Адвокат Роберт Хаш поделился опытом работы по защите жертв домашнего насилия в гражданском суде. Он кратко описал прогресс в подходе к домашнему насилию от оправдания в 1780 году судьей Буллером использования мужем для избиения жены трости, если только она не толще большого пальца, до жесткой и бескомпромиссной системы реагирования на домашнее насилие, которая сейчас реализуется в Уэльсе.
С начала 2000-х годов усиливается регулирование, предоставляющее разные формы защиты жертвам домашнего насилия. Законодательство Англии и Уэльса, вопреки распространенным представлениям, очень динамично. Почти на каждый вопрос Роберт Хаш начинал ответ со слов: «Недавно были внесены изменения...». При этом, внедрение новых подходов идет медленно. Не только адвокаты и судьи, но и социальные службы должны менять свою практику.
Суды по семейным делам, в отличие от уголовных судов, настроены на наилучшее удовлетворение интересов детей, на возможное сохранение семьи. Судья стремится к тому, чтобы стороны постепенно достигли какого-то согласия.
Содержание гражданских ордеров, выдаваемых судьей очень разнообразно и зависит от учета всех обстоятельств. Верховный суд дал строгое предписание: не выдавать ордера, которые невозможно исполнить. Так, у судей есть большая дискреция, в т.ч. по вопросам использования и раздела имущества. Например, суд может выселить собственника, виновного в домашнем насилии, из собственного дома на срок до шести месяцев. Этот срок можно продлить еще на шесть месяцев, чтобы дать возможность жертвам насилия найти другое жилье.
Обычно дела в таком суде слушаются от 12 до 18 месяцев. Но есть процедура, которая позволяет быстрее разрешать дело, особенно, если затронуты интересы ребенка.
Роберт Хаш особо отметил активную роль судей в установлении стандартов защиты жертв насилия. Эта область настолько сложна и динамична, что трудно представить, чтобы парламент занялся детальным регулированием отношений в этой сфере. Как отметил английский эксперт,
«Судьям самим нужно развивать эту область права».
В заключение семинара участники поделились своими впечатлениями и планами. Российские юристы продемонстрировали такой энтузиазм и готовность продолжать активное противодействие домашнему насилию, что если даже малая часть этих планов будет реализована, прогресс в защите прав пострадавших будет заметным. После двух дней работы адвокаты из разных городов казались одной командой, объединенной общими идеями защиты прав человека, борьбы с дискриминацией и помощи людям, оказавшимся в трагической жизненной ситуации. Было заметно, что семинар не только познакомил коллег с новой информацией, но вдохновил и мотивировал их продолжать свою гуманную миссию.